Александр Симонов: «Каспийский регион представляет собой сосредоточение весьма запутанного клубка как экономических, так и геополитич
09 Сентябрь 2014 г., 17:23

Своим экспертным мнением о геополитических и интеграционных процессах в Центрально-Азиатско-Каспийском регионе, тенденциях и противоречиях между «прикаспийскими государствами» и международных проблемах энергетической безопасности с Институтом Каспийского сотрудничества поделился научный сотрудник Института международных организаций и международного сотрудничества (ИМОМС) НИУ ВШЭ Александр Геннадьевич Симонов.
- Как Вы оцениваете роль России в Центрально-Азиатско-Каспийском регионе? Правомерно ли полагать, что усиливающаяся конфронтация с Западом заставит российскую дипломатию еще больше активизироваться на «евразийском» направлении?
Если коротко, то Россия продолжает наращивать своё влияние в данном регионе. Немного не согласен с формулировкой вопроса (на мой взгляд, ситуация аналогична риторической дилемме о курице и яйце), так как конфронтация, как и партнёрство, по большому счёту, является процессом, требующим обоюдной активности сторон. В связи с чем полагаю, что активизация России на евразийском направлении является не результатом обострившихся противоречий на западном направлении.
Скорее наоборот, успехи России в азиатском регионе позволили в определённой степени перехватить инициативу у западных партнёров и поставить ребром вопросы, претензии по которым у российской стороны зрели не одно десятилетие, но которые не могли быть предъявлены, скажем так, в необходимо громком тоне.
- В преддверии Четвертого Каспийского саммита что бы Вы могли сказать о сотрудничестве «прикаспийской пятерки» (Россия, Казахстан, Азербайджан, Туркменистан, Иран)?
Каспийский регион представляет собой сосредоточение весьма запутанного клубка как экономических, так и геополитических интересов. Помимо неопределённости в урегулировании статуса Каспийского моря и сопутствующих природных ресурсов, что входит в сферу национальных интересов названных Вами государств, данный регион приобретает новое значение в глобальном масштабе.
При этом не последнюю роль играет потенциал данного региона по влиянию на энергетическую безопасность всего материка. Значительный интерес стран Европы и Китая к поставкам нефти и газа из данного региона, вкупе с усилением недоверия к традиционным для Европы маршрутам поставки углеводородов, уже привёл к интенсивной конкуренции за поставщиков и транзитёров из этого региона.
Таким образом, в случае координированных действий прикаспийских государств они смогут совместно извлечь максимум выгоды из сложившейся ситуации. И напротив, если все или некоторые из этих стран решат проводить единоличную политику без оглядки на интересы своих «каспийских» соседей, то результат прогнозировать затруднительно, так как при этом значительная часть потенциальной выгоды может быть получена уже «некаспийскими» игроками.
- Вы упомянули о конкуренции за поставщиков и транзитеров в регионе...Известно, что США активно поддерживают строительство трубопроводов в обход России, по которым газ планируется поставлять на энергетический рынок Европы. В условиях, когда возникают проблемы со строительством «Южного потока» и транзита российского газа через украинскую территорию, допускаете ли Вы вероятность того, что возрастет значимость «Южного газового коридора»?
Действительно, конкуренция за каспийские ресурсы, а значит за их обладателей («каспийские» страны) возрастает. Очевидно, что для штатов, ставших крупнейшим производителем природного газа, ослабление российских позиций на европейском рынке теперь представляет собой не только геополитический, но, что самое главное, экономический интерес. При этом хочу подчеркнуть, что именно ослабление российских позиций, даже без усиления позиций европейцев, которым уже в обозримом будущем потребуются дополнительные объёмы углеводородного сырья. Вероятно, поэтому основной акцент американской политики сделан на максимальное «застопоривание» российских проектов без какого-то ощутимого продвижения альтернативных вариантов, которые как раз представляют интерес для самих европейцев.
Данные альтернативные варианты, включая как «Южный газовый коридор», газопровод Nabucco, до сих пор находятся весьма далеко от стадии строительства, что может быть объяснено в том числе их неоднозначными показателями экономической эффективности для потенциальных участников.
Ну и напоследок (как говорится thelast, butnottheleast) стоит упомянуть о Китае, для которого создание инфраструктуры и отток ресурсов из региона в обратном ему направлении представляет собой вызов перспективам развития.
- Что Вы думаете о системе трубопроводов TAP/TANAP? На какой стадии находится реализация проекта?
Исходя из официальных заявлений данные трубопроводы, именно как система, включающая в себя производителя, транзитёра(ов) и покупателей, до сих пор находятся в проектной фазе без подписания каких-либо обязывающих контрактов с конкретными цифрами, что не позволяет рассматривать их как «железобетонный» фактор.
По имеющейся у меня информации такие вопросы, как стоимость постройки, тарифы за транспортировку, ну и конечно же цена реализации газа требуют решения прежде, чем можно говорить о реальной роли данной системы.
- Как Вы оцениваете заявление замминистра нефти Ирана Али Маджеди о готовности исламского государства обеспечить поставки иранского газа в страны ЕС по трубопроводу Nabucco? Может ли это привести к российско-иранской конкуренции на европейском энергетическом рынке?
Иран является государством со вторыми по объёму в мире ресурсами природного газа, поэтому чисто теоретически именно с этой точки зрения и в долгосрочной перспективе Иран в состоянии обеспечить серьёзные экспортные поставки. Тем не менее, если говорить о серьёзности такого заявления, то необходимо помнить, что любые стратегические решения в Иране принимаются даже не на уровне президента, и уж тем более не на уровне какого-то министерства, а на уровне аятоллы.
В настоящее время необходимо понимать, что Иран не обеспечивает в полной мере даже запросов своего ближайшего и наиболее органического потребителя – Турции. Что же касается европейских амбиций, то это требует значительных инвестиций не только в транзитные газопроводы, но и в саму иранскую транспортную инфраструктуру и месторождения. Это с экономической точки зрения.
А с политической, помимо всем известных внешнеполитических сложностей, ассоциируемых с Ираном, необходимо помнить и об извечном ближневосточном противостоянии шиитов и суннитов. К тому же следует упомянуть и о высокой концентрации курдов в тех регионах Ирана, Ирака и Турции, которые сопряжены с территориями, наиболее пригодными для создания газопроводной инфраструктуры, ориентированной на европейского потребителя.
- Чем, на Ваш взгляд, могут закончиться российско-украинские переговоры по газовому вопросу?
Ключевое значение, с моей точки зрения, будет играть принципиальное (и при этом своё собственное, самостоятельное) решение ЕС о перспективах сотрудничества с Россией. Именно это решение станет для России основанием пойти на компромисс с Украиной, несмотря на её (Украины) заведомо слабую с юридической стороны позицию по вопросу уже подписанных и действующих газовых контрактов, с перспективой продолжения российско-европейского партнёрства в газовой сфере с использованием других маршрутов. Либо в случае отказа Европы от сотрудничества в долгосрочной перспективе Москва будет вынуждена действовать соответствующим образом.
Беседовала Алла Левченко

Сайт: casfactor.com