Отдалённые от туркменских реалий эксперты склонны не учитывать глубинных факторов, имеющих определяющую роль при оценке «талибской» угрозы для Туркменистана
13 Январь 2015 г., 19:19

В последнее время в экспертных кругах достаточно активно обсуждается предполагаемая угроза военной интервенции, а также идеологическая экспансия радикальных религиозных движений исламского толка из Афганистана в центрально-азиатские страны бывшего СССР: Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан и Туркменистан. В качестве основных источников террористической угрозы для безопасности этих стран эксперты определяют предстоящую активизацию движений Талибан и Исламского движения Туркестана (оно же известное как Исламское движение Узбекистана) связанную с выводом международного контингента из Афганистана. При этом эксперты, опираясь на доводы что, обе страны не входят ни в один из военных блоков, склонны утверждать, что наиболее уязвимыми в аспекте безопасности охраны границ являются Узбекистан и Туркменистан. Мнение экспертов порой расходится кардинально по тем или иным вопросам но, наиболее распространена точка зрения, что в одиночку этим странам не совладать с предстоящими вызовами безопасности.

В отношении Узбекистана отмечается, что резкий политический крен страны в сторону Москвы также связан с оценкой официального Ташкента растущей угрозы из Афганистана с расчётом, что при необходимости можно будет их привлечь для защиты своей территориальной целостности.

В данной связи остается неопределённым положение Туркменистана, связанное с тем, что официальный Ашхабад достаточно ревностно относится к обнародованию информации о состоянии своей безопасности как внутри страны так и у его границ, в том числе о своём военном потенциале. Стоило бы разобраться каков уровень «афганской» угрозы для Туркменистана.

Обращаясь снова к выводам экспертной среды, хотелось бы заметить, что достаточно чётко прослеживается следующие недостатки при оценке угроз для Туркменистана. В частности анализ ситуации производится порой на базе информации из открытых источников, не заслуживающих доверия в первую очередь из-за их политической ангажированности и уровня профессионализма. Во вторых, в большинстве своём отдалённые от туркменских реалий эксперты склонны не учитывать глубинных и на первый взгляд несущественных факторов, имеющих определяющую роль при оценке ситуации. Об этом и пойдёт речь ниже.

Говоря о талибской угрозе нельзя не учитывать саму сущность этого, в первую очередь политического движения с религиозной основой. В начале 90-х годов в результате нерешённости внутриполитических проблем в Афганистане возникли условия для создания мощного националистического пуштунского движения, которое в силу социальных и традиционных особенностей населения переняло фундаменталистскую религиозную идеологию. При зарождении Талибана его лидер Молла Омар соединив пуштунский национализм с радикальным исламистским фундаментализмом, предпринял попытку создать объединяющую общеафганскую идею. Афганистан находился в стадии практически полного распада, когда в 1994 г. появился «Талибан». Поэтому в первую очередь движение Талибан это националистическое движение с пуштунским ядром, а не интернациональный конгломерат исламских фундаменталистов с глобальными или региональными претензиями. В данном аспекте движению достаточно чётко дал оценку один из ведущих афганистов России  Александр Князев: «”Талибан” - это, в первую очередь, этническое движение, и у них не может быть поддержки на этнически чуждой им территории к северу от Амударьи. Они не могут здесь рассчитывать на поддержку населения… Талибы – это пуштуны, само движение в своей основе имеет мощный этнический, националистический компонент. А радикальный религиозный элемент в их мотивации стоит далеко не на первом месте. Сила талибов – в поддержке населения пуштунских регионов Афганистана и в использовании асимметричных способов ведения войны. Это партизанское движение, которое сильно в своих родных местах, а на чужой территории обречено на поражение…». На сегодняшний день движение, «Талибан» не представляет собой какую-либо структурированную военную или политическую силу. По мнению одного из ведущих афганистов  В. Коргуна, «Талибан» сегодня – это «скорее конгломерат или альянс экстремистских и различных антиправительственных сил, ведущих борьбу против легитимного правительства и его западных союзников. У движения отсутствует централизованное командование, вместо него – общее стремление свергнуть правительство и заменить его теократической диктатурой. Некоторые его сегменты – это просто криминальные группировки». В принципе этим сказано всё, но хотелось бы добавить, что в настоящее время силы Талибов и афганских правительственных войск оцениваются как равные. Это указывает на то, что в ближне-срочной перспективе резкого усиления движения не произойдёт, этому не позволит осуществиться и 9 тысячный контингент войск США, который на сегодняшний день планируется оставить в Афганистане, т.к. нынешний политический режим Афганистана является союзником США. В данной связи стоит упомянуть слова военачальника всех подразделений из этнических туркмен провинции Кундуз, непосредственно ведущего противоборство с талибами, Мухаммада Неби Гуйчли. Он отметил: «По нашим данным, их (талибов и представителей ИДТ) 80 в Дашт-и-Арчи и примерно столько же в районе Чахардара. Еще меньше талибов в Алиабаде и Ханабаде, но их достаточно, чтобы проводить рейды и грабить деревни». Эти слова ещё раз подтверждают, что «Талибан» и ИДТ в большей степени это малочисленные мобильные отряды численностью 20-100 бойцов вооружённые лёгким стрелковым оружием, практикующие партизанскую тактику ведения боевых действий, путём «мигрирующих» набегов. Консолидация сил талибов в большие боевые единицы,  безусловно, является угрозой их полного уничтожения регулярными правительственными войсками в тандеме с  ограниченным контингентом войск западных стран. Из сказанного следует, что в перспективе 3-5 лет каких либо серьёзных концентраций сил талибов в большие группы ожидать не приходится. Гипотетически возможны вылазки отдельных малочисленных групп талибов и ИДТ, но какой либо реальной угрозы для безопасности Туркменистана они не представляют, т.к. первая успешная ликвидация подобной вылазки будет в пример остальным группам.

В последнее время талибы активно практикуют теракты на территории Афганистана и Пакистана. Однако, нет сомнений, что для подобной деятельности необходима поддержка местного населения, в данном ключе возможность подобной деятельности на территории Туркменистана практически сведена к нулю, т.к. практически отсутствует поддержка местного населения Туркменистана в связи с имеющим колоссальным ментальным и языковым «обрывом» между ними.  Да и потом какой либо идеологической или иной мотивации у талибов в отдельных терактах на территории Туркменистана не имеется. Одним из определяющих факторов является и то, что «организационная верхушка» (теоретически, если есть таковая) талибов также нуждается в «путях отхода» и площадке для переговоров. Ашхабад и в 90-х доказал, что может стать подобной площадкой и гарантировать безопасность подобных переговоров. Бытует мнение, что Ашхабад предоставлял США свои военные аэродромы для обеспечения своих войск в Афганистане, однако эти мнения никак не подкреплены фактами и остаются не более чем слухами.

Большинство экспертов также не учитывают и саму обстановку на границе в аспекте возможности проникновения групп радикальных талибов в страну. Что же в этом ключе можно отметить. Туркменский участок афганской границы характеризуется не горным рельефом, как в Узбекистане и Таджикистане, а предгорными сопками с пустынной (степной) флорой с глубиной фронта в несколько сот километров в обеих направлениях. Иначе говоря, афганская граница Туркменистана это не горы, а пустынная местность, абсолютно лишённая растительности и  просматриваемая на десятки и сотни километров. Каких либо больших густонаселённых поселений не имеется. Что же это значит? А значит то, что в близи границы любые концентрации и передвижения мало-мальски крупных групп талибов будут мгновенно замечены туркменскими пограничниками и фактор неожиданности, который является определяющим для тактики талибов практически сведён на нет. Не придаётся также значения разведывательному потенциалу туркменской пограничной службы и органов безопасности. Предполагается, что они достаточно трезво оценивают пусть и гипотетическую угрозу и естественно наращивают в этой зоне свой потенциал и возможности.

Осталось лишь добавить, что страна уже не первый год очень наступательно и методично реформирует свои вооружённые силы, модернизирует и оснащает их новыми видами современного вооружения при этом, не создавая информационного ажиотажа вокруг этого. Ведётся работа по повышению боеготовности пограничных сил и сил министерства обороны, усиления уровня координированной составляющей этих сил. Ежегодно проводятся полномасштабные боевые учения с привлечением всех родов войск, в том числе и авиации. Сценарий данных учений как раз таки практически полностью соответствует предполагаемой угрозе.  Хотелось бы сказать, что воздушная составляющая при таком рельефе местности будет наиболее определяющей. Это в своё время очевидно показала афганская война. Никто уже не сомневается, что на сегодняшний день Туркменистан обладает одной из самых боеспособных в регионе группировкой сил военной авиации.

Глупо было бы полагать, что представители талибов питают иллюзии в отношении боеготовности туркменской армии и пограничных сил, нетрезво оценивают свои возможности и цели. В данной связи агрессия в отношении Туркменистана грозит им как провалом в имиджевом плане, отсутствием идеологической мотивировки для своих воинов, но и в конце концов нецелесообразности подобных шагов.  

Резюмируя отметим, что в среднесрочной перспективе единого мощного талибского фронта имеющего потенциал угрозы безопасности Туркменистана на его границах не следует ожидать. Возможны какие либо провокационные вылазки малочисленных (10-30 бойцов) слабоконтролируемых «центральным» талибским командованием групп. Данные вылазки без особых проблем Туркменистан в состоянии полностью ликвидировать и особой угрозы для безопасности страны они не представляют. Учащение подобных вылазок может быть сведено на нет краткосрочными тактическими манёврами боевых  подразделений Туркменистана и некоторыми административными усилиями местных властей.